Успех превзошел все ожидания. Роман «По эту сторону рая» сделал Фрэнсиса Скотта Фицджеральда не только знаменитым, но и богатым. Месяц спустя Зельда, которая послужила в романе прототипом Розалинды, стала миссис Фицджеральд. Их брак отнюдь не был скучным. Зельда флиртовала со всеми подряд, а Скотт безумно ее ревновал. Но Фицджеральдами восторгались, прощая им публичные эксцентричные выходки в театре, на улице, в ресторанах.

Через год молодые супруги приехали в Сен-Пол, на родину Фицджеральда, где у них родилась дочь, которую назвали в честь отца Франс Скотт, среди домашних ее ласково звали Скотти. Что касалось воспитания дочери, то Зельда придерживалась принципа: «Я не хочу, чтобы она выросла серьезной, и не хочу, чтобы она стала великой. Пусть будет богата и счастлива, вот и все!» Наняв для Скотти няню, молодые родители вернулись в Нью-Йорк к прежней разгульной жизни. Они появлялись в фешенебельных ресторанах, устраивали ночные оргии с обильными возлияниями, инициатором которых чаще всего была Зельда, их имена постоянно появлялись в скандальной хронике бульварных изданий.

И в этой «гонке наслаждений» Скотт, хотя и с трудом, но все же находил время для писательства. Два года потребовалось ему для создания следующего романа «Прекрасные, но обреченные». Цельной книга не получилась, но на ее страницах правдиво отразилась все та же американская жизнь послевоенных лет и было достоверно передано настроение общества.

Однако уже в этом романе, а тем более в «Великом Гэтсби» появилось предчувствие опасности нравственной апатии, которая способна оправдать и заурядный эгоизм, и ненасытную жажду земных благ. Об этом Фитцджеральд напишет спустя пятнадцать лет в статье «Ранний успех»: «Все сюжеты, которые мне приходили в голову, непременно заключали в себе какое-то несчастье. Прелестные юные создания в моих романах шли ко дну. Миллионеры такие же прекрасные, как и обреченные. В действительности подобных драм еще не происходило. Но я был твердо убежден, что жизнь – не тот беззаботный разгул, какой в ней видят все эти люди, представлявшие мое поколение».

Однако предчувствие надвигающейся катастрофы в произведениях Фицджеральда не было замечено большинством его читателей, даже такими, как Гертруда Стайн и Эрнест Хемингуэй. И за писателем прочно закрепилась репутация провозвестника «века джаза», его обманчивых сказок, беспочвенных и порою опасных иллюзий.

Но в середине 20-х годов, в разгар «карнавальной пляски», и появилась книга, где праздник завершался трагедией. Время, когда был написан роман «Великий Гэтсби», оставило на нем четкие следы. В этой книге каждый эпизод насыщен атмосферой близкого крушения. Впервые «американская мечта» начала осознаваться как трагическая иллюзия, не только не возвышающая личность, но отдаляющая ее во власть губительных побуждений.

В заглавии этого романа критики обычно видят авторскую иронию. И в самом деле, Гэтсби человек явно незаурядный, растерял себя в погоне за богатством. Ничтожен и пуст весь оплаченный им праздник жизни, завершающийся уже после гибели героя. В определенном смысле Гэтсби действительно велик как представитель американского «мечтателя», хотя именно эта мечта привела его к жизненной катастрофе.

После романа «Великий Гэтсби» Фицджеральд пережил тяжелое время творческих неудач и личную драму. Внешне жизнь четы Фицджеральдов казалась благополучной, по крайней мере до 1930 г., когда выяснилось, что Зельда страдает тяжелым психическим расстройством. Они жили в Париже и на Ривьере так, будто праздник еще продолжался. Фицджеральд не сразу почувствовал, что в его жизни происходит что-то неладное. А когда это понял, уже трудно было что-то изменить. Зельда стала постоянной пациенткой лечебницы для душевнобольных, а его дочь Скотти, единственный близкий ему человек, жила в закрытом пансионе. Его почитатели потеряли к писателю интерес, книги не расходились, даже журналы отказывались печатать его рассказы. Об этой сумрачной поре жизни Фицджеральд поведал в романе «Крушение».

И все-таки надо было работать и оплачивать огромные счета. С большой неохотой Фицджеральд принял в 1935 г. предложение студии «Метро-Голдвин-Майер» и стал штатным сценаристом. Из Голливуда он писал письма, полные горькой иронии: «Вам говорят: мы вас пригласили потому, что ценим вашу индивидуальность, но пока вы у нас работаете, позабудьте о ней раз и навсегда… Если меня и дальше будут использовать как чернорабочего, это приведет к моральной травме».

Такая зависимость была для писателя невыносимой. Он не мог работать, срывался, уходил в запои, словно торопя развязку. Один за другим от него отворачивались друзья.

И все же, пока голливудские работодатели тщетно добивались душещипательных сюжетов для своих фильмов, Фицджеральд урывками писал роман «Последний магнат». Но он не успел его закончить, скончавшись 21 декабря 1940 г. от сердечного приступа в возрасте 44 лет.

Осмысливая сегодня творчество Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, можно отметить, что писатель, несомненно, обладал редкостным даром понимать трагедию людей и общества. И потому, видимо, именно он стал выразителем идей того потерянного поколения американцев, к которому принадлежал сам.

ФИЦДЖЕРАЛД ЭЛЛА

Она принадлежит к небольшому кругу избранных людей искусства, которых в любом уголке земного шара узнают по одному лишь имени на афише. Если бы эта певица захотела, она могла бы украсить все стены своего дома в Беверли-Хиллз медалями, призами, грамотами, скульптурками премий «Грэмми» и почетными докторскими дипломами – наградами, накопившимися у нее за почти 60-летнюю творческую карьеру. Однако до самой своей смерти она так и не привыкла к заслуженному положению звезды – в артистической среде трудно было найти другую такую скромную исполнительницу.

Элла Фицджералд родилась 25 апреля 1918 г. в городке Ньюпорт-Ньюс, штат Вирджиния, в бедной негритянской семье. В раннем детстве отчим увез семью в Йонкерс под Нью-Йорком, где ее мать нашла работу в прачечной. «Я никогда не считала себя певицей, – вспоминала Элла. – Моим настоящим увлечением были танцы. У моей мамы было много граммофонных пластинок с записями популярных исполнителей. Больше всего мне нравилась Конни Босуэл, и я стала петь ее песни».

Будущая королева джаза училась музыкальной грамоте по школьному учебнику. Но дальше дело не пошло, и она до конца своей жизни завидовала тем певцам, которые имели настоящее образование и могли свободно читать ноты. Элла даже пыталась брать частные уроки фортепиано, но «мама скоро заметила, что я играю все время одни и те же упражнения. По тем временам пять долларов были большие деньги, и занятия пришлось прекратить».

В 1934 г. Фицджералд решила принять участие в любительском танцевальном конкурсе, но, выйдя на сцену, от волнения… запела. За исполнение песни «Джуди» жюри присудило ей первую премию, составлявшую 25 долларов. Слух о молодой певице дошел до компании «Коламбия бродкастинг систем», и ей предложили работу в одном из первых радиошоу. Но тут совершенно неожиданно умерла ее мать, и за несовершеннолетнюю Эллу некому было подписать контракт. Так она упустила свой шанс выйти на «взрослую» сцену.

Однако ее профессиональный дебют все-таки состоялся. Целую неделю в феврале 1935 г. Элла выступала на сцене Гарлемского оперного театра, после чего приятель привел ее к руководителю джазового оркестра Чику Уэббу. Фицджералд спела ему три песни, но с оркестром Чика уже выступал певец, солистка была ему не нужна, и он сказал сквозь зубы: «Завтра мы выступаем в Йельском университете. Приходи к нашему автобусу – если понравишься публике, получишь работу». Публике она понравилась.

Худую 16-летнюю негритянку в купленном в складчину гарлемскими хористками скромном платье приняли в серьезный коллектив. Так певица появилась на джазовом небосклоне, где царил свинг с его четкой мелодической линией. Когда же на смену ему пришел более «развязный» би-боп, именно Элла ввела в джаз новые формы импровизационного вокала. Сама себя она считала еще одним инструментом в оркестре и говорила: «Когда я пою, я мысленно ставлю себя на место тенора-саксофона».