После кризиса 1890-х гг. у правительства США возникли большие проблемы с золотым запасом. Резервы таяли на глазах, поскольку британские инвесторы изымали деньги из страны, меняя при этом доллары на золото. К 1895 г. американская экономика повисла на волоске – вместо минимально необходимых 100 млн долларов в распоряжении правительства оставалось чуть больше половины. Секретарь казначейства Джон Карлисл обратился за помощью к Дж. П. Моргану, известному связями с Туманным Альбионом. Банкир легко справился с неразрешимой задачей. Он образовал синдикат инвесторов, которые продавали золото казначейству, а в обмен получали государственные облигации. В результате этой операции Америка получила 65 млн долларов (резервы выросли до 120 миллионов), а «спаситель американской экономики» стал обладателем 16 млн долларов, получив при этом карт-бланш на монопольное распространение государственных ценных бумаг. Фактически Дом Моргана выполнял роль центрального банка страны.
К началу XX столетия Джей Пи Морган, как его называли американцы, стал самым могущественным человеком на Американском континенте. Журналисты писали, что ему свойственна сатанинская безжалостность, и тот, кто задел его интересы хотя бы в малом, не мог рассчитывать на пощаду. Взгляд его больших, широко расставленных глаз сравнивали с прожектором несущегося навстречу паровоза. Вместе с тем говорили, что не знающий пощады к противникам банкир нежно любит кошек и собак, помогает бедным, верен друзьям, великодушен по отношению к женщинам. Как оно было на самом деле, до сих пор не известно…
В начале 1902 г. могущественный финансист объявил о намерении создать фирму «Нозерн Секьюритиз», которая должна была стать официальным владельцем подчиненных ей железнодорожных компаний на северо-западе США. Однако в этот раз государство повело себя по-другому. Новый президент страны, Теодор Рузвельт, ссылаясь на действующее законодательство, приказал министру юстиции Ф. Ноксу ликвидировать фирму Моргана в судебном порядке. Когда же банкир выразил недоумение действиями правительства и предложил поправить ситуацию так, чтобы антимонопольный закон не был нарушен, Нокс передал ему позицию главы Белого дома: «Мы не хотим исправлять ситуацию, мы хотим покончить с этой ситуацией».
Ни для кого не было секретом, что Моргана хотят поставить на место, испугавшись того, что он стал оказывать слишком большое влияние на экономику страны. Дело «Соединенные Штаты против “Нозерн Секьюритиз”, “Грейт Нозерн Рэйлвэй”, “Нозерн Пасифик Рэйлвэй” и Джона П. Моргана» было рассмотрено в довольно короткие сроки. Уже к середине марта Верховный суд США пятью голосами против четырех признал создание нового железнодорожного объединения незаконным и ликвидировал его.
От этого демарша Морган практически не пострадал, а вот правительство очень скоро вспомнило о банкире. Не прошло и пяти лет, как в США разразился очередной финансовый кризис, трейдеры не могли вернуть кредит банкам, а те, в свою очередь, отказались выдавать ссуды. Паника на рынке заставила главу фондовой биржи Нью-Йорка сэра Томаса обратиться к Дж. П. Моргану. Несмотря на то что кризис затронул и самого Моргана (акции стального треста с января по ноябрь 1907 г. упали в цене более чем вдвое), реакция его была мгновенной: «Передайте им, что денег хватит на всех». Через некоторое время у окошечек банковских контор снова выросли очереди: деньги давали в любых количествах. Пользуясь личным авторитетом, Джон на время попросил крупнейшие банки предоставить кредиты, а наиболее крупных биржевых спекулянтов, играющих на понижение, – на время воздержаться от продаж. Именно после этого Морган получил прозвище «Наполеон Уолл-стрита».
Вот что писали об этом периоде биографы знаменитого бизнесмена: «Президент Рузвельт… принял финансовую диктатуру Моргана.
Один за другим его соперники – Рокфеллер, Гарриман, Шифф, Райан – приходили к нему, предлагали свои ресурсы и просили указаний; за ними следовали президенты банков, железных дорог, промышленных трестов… Совещание следовало за совещанием, проходя обычно в библиотеке особняка. Пока финансисты меньшего калибра обсуждали планы, Морган, сидя в соседней комнате со своей неизменной большой черной сигарой, в суровом молчании раскладывал пасьянс. Когда же участники совещания наконец приходили к какому-то решению, Морган входил, выслушивал и обычно говорил только “да” или “нет”. На более высоких совещаниях Морган сидел за столом вместе со всеми, молчал, слушал и начинал говорить только для того, чтобы предписать свою волю».
Другой современник, сенатор Олдрич, один из немногих свидетелей и участников создания Федеральной резервной системы США, вспоминал о том времени: «Если в конце концов что-то и убедило Конгресс в необходимости лучшего управления банковскими делами государства, так это одна сильная встряска: паника 1907 года. Она улеглась, и теперь растет агитация за эффективную национальную банковскую систему». В ноябре 1910 г. несколько политиков и финансистов приехали в охотничий клуб Моргана, расположенный на Джекилл Айленд, штат Джорджия, где под диктовку гостеприимного хозяина и написали соответствующий закон. Три года спустя Америка получила свой центральный банк, который вместо Моргана стал приходить на помощь тонущим коммерческим банкам, а те, в свою очередь, – испытывающим проблемы предприятиям.
В 1912 г. неблагодарное правительство вновь предприняло попытку покончить с влиянием Моргана на жизнь Соединенных Штатов и опять инициировало судебный процесс. Федеральные представители обвинили компанию «Дж. П. Морган и К°» в том, что она руководит всеми ведущими финансовыми учреждениями страны. Входящие в ее состав фирмы обладали суммарным капиталом в 25 млрд долларов, что в то время равнялось двум третям национального валового продукта США (в сегодняшних ценах – это 7 трлн долларов). Еще одним поводом для нападок на Моргана служила поддержка, которую он оказывал марксистским движениям Европы: судя по документам, банкир был для них едва ли не основным денежным источником (например, известно, что Троцкий получил от него более 1 млн долларов).
Конгресс признал Моргана финансовым олигархом на основании того, что его банковская группа контролировала значительную часть кредитных учреждений, корпораций, железных дорог, страховых компаний и фондовых рынков США. Следовательно, он со своими деньгами может контролировать все, что захочет. «Империя Моргана была демонополизирована», в результате чего экономическое и политическое влияние банкира сильно пошатнулось. В конце 1912 г., выступая перед сенатским комитетом, 75-летний Морган сказал, что он «ничем не хочет управлять» и не обладает ровно никакой властью даже в своей собственной компании.
В течение всей своей жизни каждую весну Морган на три месяца уезжал в Европу – подлечиться и посетить антикварные лавки и аукционы. Олигарх по-прежнему много болел, но ему удалось настолько сжиться со своими болячками, что они ему почти не досаждали. Жизнь шла своим чередом, Морган зарабатывал огромные деньги и тратил их со вкусом. Несмотря на то что Фрэнсис Луиза Трэйси, его вторая жена (первая умерла молодой от туберкулеза), родила ему сына и трех дочерей, Джон ее не любил. Не доверял он и многочисленным любовницам-аристократкам, конкуренты внушали ему презрение, компаньоны вызывали тоску. Бизнесмена успокаивало только искусство, любовь к которому оставалась у него с молодости, со времен посещений английских и французских музеев. Много лет он со знанием дела собирал свою уникальную коллекцию антиквариата и произведений искусства, истратив на нее около миллиарда долларов.
Морган покупал все, что имело настоящую ценность, не останавливаясь на каком-либо одном виде собирательства. Его интересовали и полотна европейских «старых мастеров», и античный мрамор, и бронза эпохи Возрождения. Он не мог пройти мимо манускрипта или рыцарских доспехов, оружия, гравюр, стекла, фарфора, гобеленов и т. п. Цена его не интересовала, Морган платил не раздумывая и далеко не всегда помнил, чем владеет. Не раз и не два специальному помощнику приходилось терпеливо объяснять шефу, за что пришел тот или иной счет от антиквара и где «это» в настоящее время находится.